Как известно, артиллерия заслуженно считается "богом войны", и Вторая мировая стала ярчайшей демонстрацией её могущества. По некоторым данным, более 70% солдат погибало от вражеских бомб и снарядов и только 17% от огнестрельного оружия.

Трудно переоценить значение этого рода войск, но сам по себе "бог войны" был слеп. С позиций артиллерийских батарей почти никогда не было видно противника, т.к. орудия часто находились в 10-15 км. от линии фронта. Словно циклоп из Одиссеи Гомера, артиллерия была слепа и бесполезна без своего глаза - подразделений артиллерийской разведки. И одним из таких подразделений командовал наш герой - Геннадий Николаевич Соломин. Как и миллионы его боевых товарищей, война поглотила его без остатка. Однако, сохранившиеся архивные документы и воспоминания родных позволяют ещё раз пройти главные шаги его недолгой, но насыщенной жизни и восстановить боевой путь.

Геннадий Соломин родился 19 декабря 1915 года в семье Николая Владимировича и Апполинарии Павловны Соломиных и во всех имеющихся документах указывается только один его домашний адрес: Башкирская АССР, г. Бирск, ул. Больничная, 25.

Жениться до войны Геннадий не успел, так что в качестве ближайшего родственника всегда указана его мать - Соломина Аполлинария Павловна.

Многие офицеры первого выпуска остались в училище и были назначены на командные должности в учебные подразделения.
В училище Геннадий был зачислен в группу курсантов №520 с углубленным изучением английского языка.

23.02.1939 года, в День Красной армии, в торжественной обстановке, курсант Соломин принимает воинскую присягу.

Благодаря найденным в ЦАМО ведомостям, хорошо видно, что Геннадий учился довольно успешно. Вот результаты выпускных экзаменов в январе 1940 года: стрелковая подготовка - отлично, строевая подготовка - отлично, физподготовка - отлично, конное дело - отлично, воинская дисциплина - отлично. С отметкой "хорошо" он сдал только знание Устава Красной армии, историю ВКП(б) и иностранный язык.

По итогам выпускных экзаменов 30 января 1940 года комиссия произвела досрочный выпуск курсантов 2 курса 2 дивизиона Подольского артиллерийского училища.

Всего было 88 выпускников. Курсант Соломин окончил училище по 1 разряду получив свое первое командирское звание "Лейтенант" и два "кубаря" на свои петлицы.

Уже 4 февраля 1940 года лейтенант Соломин получает своё первое назначение и становится командиром взвода в 265-ом корпусном артиллерийском полку. А всего через полтора месяца 15 марта получает должность Заместителя командира батареи.

Полк был вооружен 152-мм пушками-гаубицами и 107-мм орудиями, и на тот момент был на конной тяге. Каждый дивизион имел свою казарму - койки в два яруса. В конце декабря пошел слух, что полк отправляется на финскую войну и стал усиленно готовиться к боевым действиям, но этого не произошло.
Весной 1940 года полк вывели в летние учебные палаточные лагеря, на полигон, находящийся в 70 километрах от города.

В летних лагерях артиллеристы простояли больше месяца, после чего последовал приказ - всем вернуться на зимние квартиры.
Многие подразделения полка прошли за полтора суток пешим маршем 80 км и вернулись в казармы. Полк погрузили в эшелоны, привезли в Одессу, а оттуда он своим ходом двинулся в Бессарабию, к румынской границе.

В районе Тирасполя в течение недели в 265-м полку проводили тренировочные боевые стрельбы, а позже выдвинули на огневые позиции и через два дня войска переправились через водный рубеж, чтобы принять участие в «освободительном походе в Бессарабию» в составе 14-го стрелкового корпуса Южного фронта. Что же послужило причиной этой военной операции?
Воспользовавшись гражданской войной в России и анархией, румынские войска ещё в январе 1918 года пересекли реки Дунай и Прут и дошли до Днестра. Был подписан договор об объединении Бессарабии с Румынией. Новая граница с СССР до 1940 года проходила по линии Днестра. Она не была признана советским правительством. Вопрос о Бессарабии был не только территориальным, но и национальным. Бессарабия являлась бывшей российской губернией, поэтому, по мнению правительства новообразованного СССР, должна была войти в его состав.

26 июня 1940 года Молотов вручил румынскому послу в Москве Георге Давидеску заявление советского правительства, в котором Румынии предлагалось возвратить Бессарабию и северную часть Буковины Советскому Союзу, а также выражалась надежда, что Королевское правительство Румынии примет настоящие предложение и тем даст возможность мирным путём разрешить затянувшийся конфликт. В тот же день Молотов заявил, что в случае невыполнения советских требований советские войска готовы пересечь румынскую границу.

Следующей ночью войска СССР были полностью готовы к наступлению. В состав Южного фронта входили 14 корпусных артполков, в том числе 265-й Корпусный артиллерийский полк лейтенанта Соломина.
28 июня в 11:00 советские войска получили новую задачу — без объявления войны занять Бессарабию и Северную Буковину. Поскольку советско-румынский конфликт был разрешен мирным путём, войска Южного фронта получили приказ осуществить операцию по «мирному» варианту плана. В Бессарабию и Северную Буковину вводилась лишь часть сосредоточенных войск.

30 июня был отдан приказ о переброске в Измаил советских частей, где и будет в дальнейшем размещаться 265-й артполк. Во время эвакуации румынских войск части 11-го и 8-го кавполков открыли огонь по советской машине 1-го батальона 556 сп. Советские войска открыли ответный огонь. Никто не погиб. Один из командиров заметил: «В результате стрельбы 8-й и 11-й полки румынской армии в панике рассеялись. Часть румынских солдат, уроженцев Бессарабии, воспользовавшись суматохой, бросили оружие, обозы и разбежались по домам».

Вечером войска Южного фронта вышли к реке Прут на новую советско-румынскую границу. А уже вечером 1 июля новая граница по Пруту и Дунаю полностью контролировалась советскими войсками.

В результате операции была занята территория площадью 50 762 км², на ней проживали 3 776 000 человек. Румыния лишилась 17 % своей территории и 18,9 % населения. Экономике не было нанесено ощутимого удара. Вклады румынских предпринимателей в развитие Бессарабии были ничтожны, так как те ещё с 1920-х годов предполагали, что Бессарабия отойдёт к СССР, и не хотели терять капиталов.

Для СССР присоединение Бессарабии и Северной Буковины тоже сыграло важную роль. СССР расширил свои владения на черноморском побережье, при этом ослабив своего потенциального соперника в Юго-Восточной Европе. Большое значение имел выход к важнейшей судоходной реке Европы — Дунаю и создание на нём Дунайской флотилии.

7 июля в 14.00 советско-румынская граница была закрыта. Таким образом войска Южного фронта выполнили поставленную перед ними задачу. Командиры приступили к изучению новых дислокации и плановой боевой и политической подготовке в занимаемых ими районах.

На основании директивы наркома обороны СССР командующий войсками Южного фронта генерал армии Георгий Жуков издал директивы, по которым в Бессарабии оставались 9-я кавалерийская дивизия в районе Леово, Комрат, 25-я стрелковая дивизия в районе Кагул, Болград, 51-я стрелковая дивизия в районе Килия, Старая Сарата, Аккерман и управления 14-го стрелкового корпуса, в который входил полк Геннадия Соломина в г. Болграде (Измаильская область УССР).

265-й КАП размещался в Измаиле, но в начале зимы здесь произошло сильное землетрясение, разрушившее казармы. Всех перевели жить в палатки, и примерно через месяц, полк проделал переход в 60 километров и расположился в большом селе, в бывшей немецкой колонии Гнаденталь (современное село Долиновка). Орудия и техника были размещены в самом селе, а личный состав полка находился в палатках, в низине возле колонии. Началась усиленная подготовка к войне.

7 декабря Указом Президиума Верховного совета СССР область переименована в Измаильскую, тем же указом областной центр был перенесён в г. Измаил. Занимала площадь 12,4 тыс. км².

7 декабря Указом Президиума Верховного совета СССР область переименована в Измаильскую, тем же указом областной центр был перенесён в г. Измаил. Занимала площадь 12,4 тыс. км².

Весной 1941 года Нижнепрутский УР имел фронт 77 км, глубину 5-6 км, 17 узлов обороны, строились 8 долговременных огневых сооружений, формировался 1 пулемётный батальон. Полевые сооружения 86-го района должны были занимать войска 25-й стрелковой дивизии корпуса.

Проводилась рекогносцировка местности для сооружений Дунайского УРа вдоль реки Дунай, планировалось 17 узлов обороны.
1 мая 1941 года 25-я сд перемещена в г. Болград Измаильской области УССР, а 265-й артполк должен был ее прикрывать. В задачу дивизии входила оборона 70-ти км участка госграницы с Румынией по рекам Прут, Дунай. Части и подразделения дивизии размещалась в населенных пунктах: Кагул, Волканешты, Молдавской ССР, Табаки, Болград, Рени, Курчи, Куза-Воды, Измаильской области.

Для выполнения новой задачи командование 14-го стрелкового корпуса, в состав которого входил и артиллерийский полк Соломина, начало проводить занятия по боевой подготовке войск. В тематике была и тема по посадке — высадке на речные суда, десантирование с судов речной Дунайской военной флотилии.

14-19 июня проводилось большое учение Черноморского флота с участием войск Одесского военного округа на тему: «Высадка тактического морского десанта». 15 июня в Одесском порту шла посадка войск 150-й стрелковой дивизии на десантные транспорты. Планировался переход по морю и высадка дивизии на Крымское побережье.

20 июня на реке Дунай было спокойно. В Измаиле готовились отметить первую годовщину восстановления власти Советов. И в этот же день по приказу командования округа войска выдвигаются поближе к границе.
21 июня управление 14-го стрелкового корпуса находилось в г. Болград (40 км к северу от г. Измаил). Командиром корпуса был генерал-майор Егоров Д.Г. Корпус оборонял юг Бессарабии: часть территории Молдавской ССР и Измаильскую область Украинской ССР. В оперативном подчинении командира корпуса находилась Дунайская военная флотилия Черноморского флота, штаб в г. Измаил. Левый фланг корпуса упирался в море. Здесь корпус взаимодействовал с южным участком оперативной зоны Одесской военно-морской базы Черноморского флота.

22 июня 1941 года в корпус входили:
25-я Краснознаменная стрелковая дивизия им В. И. Чапаева,
51-я Перекопская стрелковая дивизия им. Моссовета,
150-я стрелковая дивизия,
265-й корпусный артиллерийский полк,
685-й корпусный артиллерийский полк,
26-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион,
82-й отдельный сапёрный батальон,
76-й отдельный батальон связи.

Управление корпуса находилось в г. Болград Измаильской области Украинской ССР.

22 июня в 4 часа 15 минут по г. Измаилу начался орудийный обстрел с румынской стороны.

Командующий войсками 9-й отдельной армии, к которой относился и 265-й корпусный артиллерийский полк, генерал-полковник Черевиченко, выполняя директиву наркома обороны, запретил войскам корпуса переходить через пограничную реку Прут.

14-й стрелковый корпус занимал оборону по рекам Прут и Дунай на фронте от с. Готешты в Молдавской ССР до черноморского побережья в Измаильской области УССР. С соседним справа 2-м кавалерийским корпусом имелся разрыв, достигавший 25 км.

Германо-румынские войска в течение дня пытались форсировать р. Прут на участках Куконешти-Веки, Скулени, Леушени, Чоры (Чоара), Кагул и р. Дунай в районе Картал, но были отбиты контратаками войск 9-й отдельной армии. В течение дня авиация противника производила налёты на города Бэлци, Кишинёв, Болград. Войска прикрытия, в их числе и 14-й стрелковый корпус, удерживали на линии госграницы части противника.

Из воспоминаний Александра Собакина о 22 июня 1941-го года:
"Когда румыны переходили реку по мосту, их просто расстреляли со всех сторон.
Река была вся запружена трупами солдат противника.
Наша батарея была вооружена 107-мм «шнейдеровскими» пушками и вела контрбатарейную борьбу с румынскими артиллеристами. Артиллерийские разведчики с НП по параметру «вспышка-звук» определяли расстояние до румынских батарей и передавали данные на огневые позиции.
Вскоре почти все артчасти сняли с нашего участка, и только наша батарея под командованием старшего лейтенанта Керцмана поддерживала стрелковые подразделения перед нами. Я все время проводил на НП в пехоте, и стрелки кормили нас и батарейцев со своей полевой кухни.
Вдруг ночью мы получили приказ на отход на восток.
В каком-то месте собрали все дивизионы полка и по проселкам мы двинулись вглубь Молдавии. На моих глазах произошла встреча нашего командира полка Богданова с генералом Иваном Петровым.
Петров стоял с заслоном и двумя машинами на перекрестке дорог.
Он спросил Богданова - «Куда движется полк?». Богданов ответил -«Нами получен приказ отходить на Кишинев». Генерал сказал - «Кишинев уже у немцев. Я даю вам новый приказ, отходить на Одессу».
Я слышал, как Петров объяснял командиру полка маршрут отхода, где находятся паромы для переправки тракторов и тяжелой техники и по каким дамбам можно провести машины через лиманы.
Так мы оказались в составе Приморской Армии в Одесском Оборонительном Районе. Полк занял позиции рядом с селом Дальник."

В начале июля 1941 года из войск южного, левого фланга 9-й отдельной армии создаётся Приморская группа войск, а 19 июля 1941 года из частей Приморской группы войск была создана Приморская армия, которой было суждено прославить себя героической обороной Одессы.

В первые же дни войны 265-й полк Соломина, входивший в состав 14-го стрелкового корпуса, вступил в бой на берегах Прута. Противник быстро оценил роль этого полка в обороне и изо дня в день бомбил с воздуха те участки левого берега, откуда артиллеристы только что вели огонь. Но богдановцы (так называли их все в корпусе) оказывались неуязвимыми. Полк не имел потерь ни в людях, ни в орудиях.

"Богдановцами" бойцов полка прозвали по имени их талантливого командира - в то время еще майора Богданова. В истории будущей обороны Одессы и Севастополя Николай Васильевич Богданов был одной из легенд, несмотря на совсем не «легендарную», во многом даже обычную военную биографию. Он родился 14 сентября 1903 года в селе Балашёвка Опоченского района Псковской области в семье крестьянина. Член ВКП(б) с 1926 года. Как значилось в анкете, образование среднее. До военной службы был рабочим в Петрограде. В Красной Армии с августа 1925 года. В 1925 году поступил во 2-ю Ленинградскую артиллерийскую школу (ныне Коломенское высшее артиллерийское командное училище имени Октябрьской революции). В артшколе курсант Богданов пользовался немалым авторитетом: избирался членом комсомольского бюро, был членом Выборгского райкома комсомола города Ленинграда, депутатом Ленинградского горсовета.

После окончания училища в 1929 году Богданов проходил службу в Днепропетровске. За 9 лет службы прошёл путь от командира взвода до командира артиллерийского полка. В 1937 году окончил Курсы усовершенствования командного состава (КУКС). В 1938 году одним из первых среди командиров подразделений РККА (Рабоче-крестьянской Красной армии) был награждён орденом «Знак Почёта». В июне 1938 года избран депутатом Верховного Совета Украинской ССР.

265-й полк пережил отступление из Бессарабии, пережил первые бои на берегах Днестра. Дважды на марше к Одессе полку приходилось принимать бой с ходу. В одном из приднестровских сёл полк остановился, ожидая горючего для тягачей, а к селу тем временем прорвались вражеские танки. Пришлось вручную вкатить орудия в сады по обе стороны главной улицы и бить по танкам прямой наводкой, метров с пятисот. Три танка подбили, остальные повернули обратно. Вслед за тем боем был ещё один на марше к Одессе — с танками, сбившими заслон отходивших на одесские рубежи войск. Богданов успел развернуть свои дивизионы, и снова несколько танков было уничтожено прямой наводкой.
Уже в начале августа Одесса была полностью окружена войсками 4-й румынской армии, воевавшей на стороне Германии. Единственный путь, остававшийся открытым, — Черное море.

265-й корпусный артиллерийский полк с Геннадием Соломиным прибыл в район севернее Одессы, под Ильичевку, где бойцы заняли оборону. Затем они были переброшены под Дальник, где воевали в течение всего периода обороны Одессы до приказа об эвакуации войск.
Для того, чтобы защитить город и оказать поддержку обороняющимся, на помощь Одессе пришел Черноморский флот.

Моряки не только привозили в город продовольствие и оружие, но и сами участвовали в боях.
5 августа 1941 года Приморская армия отошла на рубеж Березовка — Раздельная — Кучурганский лиман. В этот же день Южному фронту было приказано оборонять Одессу до последней возможности. 8 августа 1941 года начальник гарнизона Одессы объявил, что город находится на осадном положении. По состоянию на 8 августа 1941 года, на вооружении Приморской армии имелось 303 полевых и противотанковых орудия, ещё 35 орудий береговой обороны имелось в распоряжении Одесской военно-морской базы. До 10 августа войска Приморской армии вели бои на дальних подступах к Одессе, а затем отошли на передовой рубеж обороны города.

Под Одессой средняя плотность всей советской артиллерии составляла от 3 до 10 орудий на километр фронта, что было совершенно недостаточно для создания сплошной завесы огня. Чтобы наиболее эффективно использовать эту силу, вся артиллерия войск, оборонявших Одессу, была подчинена единому руководству. Это давало возможность маневрировать огнём артиллерии всех видов, включая артиллерию береговых батарей, быстро сосредоточивать его на том или ином участке фронта для поддержки пехоты там, где завязывались решающие бои. Управление всей артиллерией было возложено на начальника артиллерии Приморской армии полковника Н. К. Рыжи.

Для экономии снарядов и уменьшения времени реакции на высотных зданиях были организованы несколько постов наблюдения. Как только вражеская батарея открывала огонь, на этих постах засекалось направление на эту батарею и передавалось нашим артиллеристам. По данным с трёх постов уже можно было точно определить координаты вражеской батареи.

К 11 августа в ходе боёв и общей перегруппировки войск в каждом секторе обороны были созданы артгруппы поддержки пехоты (ПП), в состав которых входили артиллерийские полки стрелковых дивизий, подвижные батареи береговой артиллерии; группы дальнего действия (ДД) — из артиллерийских дивизионов армейской артиллерии, подвижных батарей 152-мм калибра и частично стационарных батарей береговой артиллерии; группы корабельной артиллерии и артиллерийские противотанковые резервы.
1-й и 3-й дивизионы 265-го полка вместе с двумя подвижными батареями береговой обороны составляли группу дальнего действия в составе восточного сектора (сводная группа комбрига Монахова), 2-й дивизион был передан в южный сектор обороны Одессы и действовал в районе Дальника.

Начальник артиллерии Приморской армии Николай Кирьякович Рыжи вспоминал:
«В середине сентября 1941 г. западнее Дальника разведчик 265-го артполка в ночной вылазке захватил пленного солдата и привёл его на командный пункт командира полка. В глазах пленного можно было прочесть ужас обречённого человека. Пленному предложили кружку чая и кусок хлеба.
Будучи ошеломлённым таким к нему отношением, пленный, спустя некоторое время, принялся с жадностью есть хлеб. На допросе пленный показал, что их солдаты больше всего боятся огня советской артиллерии, от которого они несут большие потери. При этом пленный сказал, что они особенно боятся, когда стреляет полк Богданова. Командир полка Н.В.Богданов, услышав свою фамилию, был в недоумении.
Узнав от переводчика смысл слов пленного, он тут же передал пленному, что он сам и есть командир полка Богданов. Пленный был вне себя, он немедленно вскочил, вытянулся и задрожал.
Вскоре мне стало известно о том, насколько немецко-румынское командование интересуется личностью самого командира полка Н.В.Богданова и расположением боевых порядков его полка.
Один из советских лётчиков, оказавшихся во вражеском плену, рассказывал, что его и пытали, и предлагали деньги за то, чтобы он указал, где расположены позиции и командный пункт полка Богданова».

Гаубицы-пушки 265-го полка не раз громили противника. Богдановцы поддерживали огнём 25-ю Чапаевскую дивизию в тяжёлых боях в южном секторе обороны, сыграли они и важную роль в успехе Григорьевского десанта.

Успешные действия советской артиллерии были по достоинству отмечены противником. После взятия Одессы 2-м (разведывательным) управлением румынской 4-й армии была подготовлена докладная записка под названием «Данные о действиях советских войск, противостоящих 4-й армии в Бессарабии и Транснистрии, за время ведения боевых действий 22 июня — 16 октября 1941 года», в которой говорилось:
«Боевой опыт показывает такие основные тенденции использования советскими войсками артиллерии:
— активное использование артиллерии большого калибра;
— ведение стрельбы на большие дистанции с целью нанесения противнику потерь, изменения направления его движения, воспрещения использования определённых участков местности.

Контрбатарейная борьба во время ведения боевых действий в указанный период практически не велась. Исключение составляют бои, которые проводились во время операции на р. Прут.
Довольно эффективно проводились артиллерийские подготовки наступательных действий советских войск.

Советская артиллерия в основном не использовала ведение огня с долговременных позиций, предпочитая частые перемещения на новые огневые позиции, чему способствовало её хорошее оснащение автомобильным и гусеничным транспортом.

Техническое состояние артиллерии и подготовка личного состава хорошая, в связи с чем практически все артиллерийские налёты проводились своевременно и по целям.

Взаимодействие артиллерии, пехоты и авиации организовано эффективно.
Вместе с тем, советская артиллерия часто используется не собранная вместе, а растянутая по фронту. Батареи, а иногда и отдельные орудия, находятся на большом удалении друг от друга, что значительно снижает эффективность ведения огня.

Огневые позиции как легкой, так и тяжёлой артиллерии располагаются на большом удалении от позиций стрелковых частей, иногда на достаточно большем, чем это необходимо в обороне.

Артиллерийские боеприпасы советского производства действуют нормально, без большого количества отказов. В некоторых случаях отмечалось использование советскими войсками шрапнельных снарядов. Случаи использования артиллерийских химических боеприпасов не отмечены».

30 сентября из-за угрозы прорыва немецко-фашистских войск в Крым был дан приказ: «храбро и честно выполнившим свою задачу бойцам и командирам ООР в кратчайший срок эвакуировать войска Одесского района на Крымский полуостров».
9–10 октября 1941 началось последнее наступление на Одессу, которое было отбито по всему фронту.
В это же время шла эвакуация войск и гражданского населения. В период с 1 по 16 октября 1941 года из Одессы были эвакуированы 86 тысяч военнослужащих, 15 тысяч мирных жителей, 19 танков и бронеавтомобилей, 462 орудия, 1158 автомашин, 3625 лошадей и 25 тысяч тонн военных грузов.
16 октября 1941 года была завершена эвакуация последнего эшелона оборонявших Одессу войск. В 05:30 утра последний корабль отошел от причала и — под прикрытием кораблей Черноморского флота и авиации — взял курс на Севастополь.
Вечером того же дня в Одессу вступили румынские подразделения.

Эвакуация Одессы, при которой все внимание штаба организовывавшей ее Одесской военно-морской базы было направлено на то, чтобы предотвратить ошибки, допущенные в Таллинском переходе, оказалась не просто успешной. Она стала эталоном операции по эвакуации целой армии, проведенной в предельно сложных условиях постоянного соприкосновения с противником и активного противодействия его авиации.

В эвакуации участвовали 37 торговых и военных, крупных, средних и малых транспортов. Всего в операции принимали участие более 80 кораблей, судов и катеров. За период с 1 по 16 октября было вывезено 86 тыс. военнослужащих с вооружением и 15 тыс. человек гражданского населения. Из них в последнюю ночь, с 15 на 16 октября, было эвакуировано 38 тыс. человек. Было вывезено 570 орудий, 938 автомашин, 34 танка и 22 самолета.

Во время эвакуации 265-й корпусной артполк, согласно отчетным данным подписанным командиром полка, потерь материальной части не имел. Один дивизион этого полка (3-й) был вывезен еще 7.10.41 г. на транспорте "Жан Жорес" вместе с первым дивизионом 638-го зенитного артполка.
11.10.41 на транспортах "Котовский", "Белосток" и "Ураллес" вывозятся 3 дивизиона 265-го полка и оставшиеся орудия зенитчиков. Всего было вывезено 23 пушки 107 мм, 24 пушки - гаубицы МЛ-20, 22 зенитных орудий калибром 85 мм.

Из воспоминаний артиллерийского разведчика 165-го КАП Александра Собакина - сослуживца Геннадия Соломина:
"Я не считаю эти бои самыми тяжелыми (прим. - про бои под Одессой).
Воевали-то в основном с румынами. Но и наши части не всегда выдерживали румынский наступательный натиск. Помню, как-то, пехота находившаяся прямо перед нами побежала в тыл. Появился Петров в открытой машине и поехал вдоль фронта. У него был пожилой шофер, с несколькими орденами Красного Знамени на гимнастерке, мы еще подумали, наверное его товарищ по Гражданской войне. Петров проезжал мимо нашей позиции с маузером в руке и отдавал приказ - «Никого не пропускать! Все кто на НП - занять оборону и стоять насмерть!».
У нас были карабины и один ручной пулемет. Залегли и стали отбивать атаку.
Мне еще неоднократно приходилось сталкиваться с Петровым.
Уже под Севастополем наш НП находился на Сапун-горе, и Петров несколько раз лично появлялся у нас. Садился к стереотрубе и наблюдал за немцами.
Угощал нас папиросами «Казбек», разговаривал с нами и подбадривал -«Держитесь ребятки. Понимаю что трудно, что голодно, но все будет хорошо.
А с транспорта с продовольствием, что в бухте затонул, мы скоро все подымем на берег». Мы очень уважали генерала Петрова, прекрасный был человек.
Но, воюя под Одессой, мы не имели информации что творится на других фронтах и когда нам объявили приказ на эвакуацию, то многие удивились…
Румын мы успешно сдерживали. Как раз, за несколько дней до эвакуации, наши связисты прокладывали новую линию связи через какое-то селение.
Смотрят а у колодца, большая группа румын - кавалеристов поит коней.
К ним подошли три связиста с карабинами - «Руки в гору!», и вся эта толпа послушно пошла к нам в плен. Мы даже с жалостью смотрели на них - пожилые сельские дядьки, мобилизованные в армию Антонеску.
Ну, куда им было с нами тягаться.
За весь период одесских боев у нас на батарее почти не было серьезных потерь. Помню только, как выбыл из строя по ранению карел Терешков.
Прибыли в одесский порт. Возле причалов стояли большие транспорта с огромными трюмами. Туда портовыми кранами загрузили матчасть, орудия, трактора, а что не смогли и не успели погрузить - просто сбрасывали по приказу в море с высоких обрывов."

В течение 73-х дней оборона Одессы задерживала продвижение правого крыла войск группы армий «Юг» вермахта. Было отвлечено и сковано до 18 дивизий немецко-румынских войск общей численностью свыше 300 тысяч военнослужащих. Общие потери немецко-румынских войск в районе Одессы составили свыше 160 тысяч военнослужащих, около 200 самолётов и до 100 танков.

Потери советских войск за период обороны Одессы составили: 15 578 человек безвозвратных потерь (погибшими, умершими от ран, пропавшими без вести и пленными) и 24 690 человек санитарных потерь (ранеными и больными).
За героическую оборону Одессы 265-й корпусной артиллерийский полк был награждён Орденом Красного Знамени.

Отход советских войск из Одессы отвечал интересам румынского командования, которое было заинтересовано в захвате города, но, которому была безразлична конечная цель войны - разгром СССР. Создается ощущение, что румыны сами дали возможность уйти советским войскам. Но итог операции не изменить - в Крым, действительно, прибыла достаточно большая сила: более чем 50 тысячная армия, которая имела более 300 орудий и до трех десятков танков.

После эвакуации из Одессы и прибытия в Севастополь, Приморскую армию начали "растаскивать" по частям. Флот забрал обратно своих бойцов, и полки героев Одессы ушли оборонять в Северный Крым без "моряков". Часть армии опоздала или вовсе не смогла туда добраться. Не хватало транспорта и ресурсов для переброски. Из-за нехватки лошадей и передков, в Севастополе остались части некоторых артполков и большая часть полковой артиллерии дивизий. Фактически, под Воронцовку на север Крыма ушла не армия, а две неполных дивизии, одна легкая кавалерийская дивизия и несколько отдельных батальонов. Армия вступала в бой частями, она потерпела поражение в то время, когда основная ее часть еще находилась в процессе движения к местам боев.

Последовательность дальнейших событий можно складывать, только как мозаику, из различных разрозненных документов.

Из журнала боевых действий 2-й кавдивизии за 17.10.41:
"В разное время все три судна: крейсер "Червона Украина", пароход "Чапаев" и эсминец "Шаумян" где находились людской состав и материальная часть 2-й кавалерийской дивизии прибыли в Севастопольский порт. Части дивизии, после выгрузки постепенно перебрасывались на Севастопольский вокзал для посадки в вагоны и дальнейшего следования по железной дороге к станции Курман-Кемельчи (Красногвардейское). Тылы дивизии, после выгрузки их с суден в Севастопольском порту, имея автомашины, следовали в Курман-Кемельчи по шоссе и прибыли туда 19.10.41 г".

Немцы пробивались по линии бывшего Англо-Индийского телеграфа, вдоль которой шла хорошая дорога на Воронцовку.
20 октября немецкая 50-я дивизия прорывает оборону 514-го полка 172-й дивизии по р.Чатырлык. Дивизия, растянутая на 18 километров, тем не менее, смогла восстановить фронт, используя остатки 5-го танкового полка (7 танков Т-34).

Второй прорыв осуществляется 21.10.41, но его удалось закрыть силами конников 40-й и 42-й кавдивизий, при этом части вынуждены были отойти назад, что увеличило фронт обороны.
Третий прорыв произошел в том же месте 22.10.41 г. его закрыли спешенные конники 2-й кавдивизии. Это был первый бой подразделений Приморской армии в Крыму, если не считать 157-й дивизии, которая была переброшена в Крым 5-7 октября 1941 г., и сражалась тут же, на правом фланге, удерживая дефиле между озерами.

Войска в Крыму имели очень сложную иерархию управления, которая и сказалась отрицательно на ходе операции.
Анализ документов показывает, что 22-27 октября части поддерживали только: 397-й артполк, 97-й отдельный противотанковый дивизион (2 батареи) и 265-й корпусный артполк Геннадия Соломина (только одним дивизионом). Остальные артиллерийские части к бою не успели.

В десятом часу утра 24 октября фронтовую тишину нарушили редкие пушечные выстрелы. Это должно было означать артиллерийский огневой налет перед наступлением Приморской армии. Затем слева от нашего наблюдательного пункта, часов около одиннадцати, началось выдвижение стрелковых подразделений 95-й дивизии, вступивших в бой группами, по мере подхода. На равнинной, открытой местности их хорошо было видно. К ним подключились и наши ослабленные полки. Но загремела артиллерия противника. Сотни разрывов снарядов и мин окутали дымом наступающую пехоту. И она залегла. Полчаса шел огневой бой. Затем полки приморцев и нашей дивизии снова стали продвигаться вперед. Немцы были потеснены. Но этот успех был слишком небольшим и кратковременным. С утра следующего дня без артиллерийской подготовки, совсем не имея танков и авиационной поддержки, в наступление вместе с нами перешла и подошедшая 25-я Чапаевская дивизия. Но сильный артиллерийско-минометный огонь остановил наше продвижение.

С вечера 26 октября 1941 года началось бездействие Приморской армии. Продолжалось оно до ночи с 30 на 31 октября 1941 г., когда было принято сложное и сильно запоздавшее решение об отходе на Севастополь.
Генерал Петров не получил приказа. Как бывший член революционного трибунала И.Е.Петров четко знал, что бывает с теми, кто отходит с позиций без приказа. Попытка связаться с командованием оказалась неудачной. Были посланы нарочные в Симферополь, но они пропали без вести. Связь действовала, (даже телеграфная), но приказов не поступало.

Части Приморской армии оказались рассеянными вдоль железной дороги и вдоль дороги на Воронцовку. Большая часть стрелковых частей была втянута в бой, а артиллерийские полки еще только подтягивались к фронту, что их и спасло, включая 265-й полк Соломина. "Богдановцы" имели полный комплект тягачей, потому легко снялись с позиций и отошли. 3 дивизиона (два пушечных и один гаубично-пушечный) отошли с Приморской армией, один дивизион отступил с 51-й армией.

Тяжелую артиллерию армии спасали в первую очередь. 2-й и 3-й дивизионы 265-го корпусного артполка уже 30-го октября оказались в Алуште, а 2-го ноября в Севастополе. Их перебросили по дороге через Ангарский перевал. Проанализируем эту информацию. Механизированной колонне этого артполка требуется не более 10 часов, однако до Севастополя колонна добиралась двое суток. Объяснение этому факту дать не сложно. Большинство ветеранов говорит о том, что планировалось оборонять Алушту и горные районы Крыма. Правда, есть и другие данные.

Из воспоминаний командира батареи 265-й корпусного артполка старшего лейтенанта Шлепнева:
"31 октября я прибыл в штаб командования войск Крыма в гостинице "Астория" в Алуште, и спросил, какие будут распоряжения для артполка. Ответ был однозначным: "На Севастополь, на Севастополь, и еще раз на Севастополь!". Артиллерия шла через Ангарский перевал. После того, как 31.10.41г. в Алушту проследовал "Богдановский" 265-й тяжелый артполк (сохранивший три дивизиона из четырех)."

До 2 ноября 1941 года все силы стягивались к Алуште. Генералом Петровым было принято решение отступить на Севастополь, но командование войск Крыма планировало организовать оборону Севастополя по Дальнему рубежу, который смыкался с рубежом Южнобережным.
Сам Севастополь рассчитывали оборонять флотскими частями, а части Приморской армии рассчитывали поставить на оборону Южнобережного рубежа. Правый флаг этой оборонительной линии уже был занят 184-й стрелковой дивизией НКВД 51-й армии. Сюда же стремилась конная группа генерала Аверкина (48-я и остатки 42-й кавдивизии).
Учитывая характер местности, наличие небольших портопунктов в Ялте и Алуште, удержать этот рубеж силами Приморской армии было вполне реально. Но "Южнобережный оборонительный район" с командным пунктом в Алуште, просуществовал недолго. Причина была в том, что натиск не выдерживает оборона самого Севастополя. Первые же бои показали, что удержать и Севастополь и Южнобережный рубеж невозможно.
2 ноября 1941 года в Севастополь прибыл командующий Черноморским флотом Ф.С.Октябрьский и командующий войсками Крыма адмирал Г.И.Левченко, туда же прибыл генерал Петров. На вопрос И.Е. Петрова, как быть с армией, Г.И. Левченко ответил: "У вас есть генералы, которые доведут войска, а вам надо сейчас быть в Севастополе и вместе с коман­дующим флотом создавать нужную оборону".

Часть подразделений к 4 ноября 1941 года уже прибыли в Севастополь. Это были: артиллерийские полки Приморской армии, включая полк лейтенанта Соломина, штаб 25-й "Чапаевской" дивизии во главе с Т.К.Коломийцем, 80-й отдельный разведбат 25-й дивизии, остатки 514-го полка 172-й дивизии (103 человека), 2-й Перекопский отряд моряков, медсанбаты и тыловые части трех дивизий, части 31-го полка.

Во многом, именно сохраненные артиллерийские полки, такие, как 265-й КАП, сделали возможной долгую и упорную оборону стратегически и политически важного города Севастополя.
Точную дату назначения на новую должность лейтенанта Соломина установить не удалось, но к прибытию артполка в Севастополь он, определенно, уже стал Начальником разведки дивизиона 265-го корпусного артполка.

Ниже представлена одна из разведсводок штаба полка лейтенанта Сорокина, которая дает представление о работе артиллерийских разведчиков.

Из воспоминаний артиллерийского разведчика 265-го КАП Александра Собакина:
"- Что происходило с Вами после эвакуации Приморской Армии в Крым?
- Мы попали сразу «с корабля на бал». Наш полк, все четыре дивизиона, почти тысячу человек, погрузили в эшелоны и отправили на Перекоп, но до перешейка мы не доехали, сказали, что немцы уже прорвались вглубь полуострова. А через три дня мы начали отход вместе с остатками Приморской Армии по Ялтинской дороге на Севастополь.
Прошли без бомбежек, но наши тракторы буксовали в горах.
Из Севастополя к нам навстречу прислали помощь, и всю технику мы благополучно «протащили» с собой. Нас включили в состав СОРа и мне довелось провоевать под Севастополем до июня 1942 года. Здесь наш полк получил звание гвардейского и стал наименоваться 18-ый гвардейский артиллерийский полк.
- Насколько успешно действовала Ваша батарея в боях под Севастополем?
- Приведу вам один пример. Вижу в стереотрубу, как появились на дороге три легковые машины. Из них вышли восемь человек, и отправились на ближайшую сопку, покрытую лесом. Сразу подумал, скорее всего, это немецкие офицеры выехали на рекогносцировку. Сразу доложил на батарею - «Вижу цель!». На пристрелку хватило трех снарядов, а потом дали залп всем дивизионом.
Никто из немцев не уцелел. И таких эпизодов хватало с лихвой.
О нашем полку в СОРе была очень добрая слава, нас с уважением называли -«богдановцы». Полк хорошо себя показал в севастопольских боях."

Оборона Севастополя организовывалась по апробированной под Одессой схеме. Деление на секторы, максимальная концентрация артиллерии, никаких лобовых атак и четкое взаимодействие. Система огня опиралась на продуманную систему инженерных заграждений. Наземные силы были защищены десятками километров траншей, окопов и ходов сообщения. Попытка начать наступление 27 — 28 ноября 1941 года у немцев провалилась.

К ноябрю 1941-го 265-й корпусной артиллерийский полк насчитывал: начсостава - 125 человек, младшего начсостава 245 человек и 739 рядового состава, пушек и гаубиц - 22 шт. 152-мм дивизион, оснащенный орудиями МЛ-20, имел в своем составе 10 орудий (2 орудия разорвало при стрельбе), 107-мм дивизион 12 орудий.

Что же входило в должностные обязанности лейтенанта Соломина?
Основу артиллерийской разведки в этот период составляла визуальная и оптическая разведка батарей, дивизионов и полков. Фотограмметрическая, топографическая и звуковая разведка имелась лишь в разведывательных дивизионах корпусных артиллерийских полков, каким был и 265-й полк. Разведывательные дивизионы вели разведку "на себя", их данные использовались корпусными артиллерийскими полками.

Разведсводка от 2 декабря показывает, что действия разведки полка лейтенанта Соломина были сосредоточены на 2 и 3 оборонительных районах Севастополя. Полк ощущал недостаток теплого обмундирования и отсутствие ассортимента круп и овощей.

Благодаря учетно-послужной карточке из архива ЦАМО, стало известно, что 19 января 1942 года приказом Приморской Армии 3/027 Геннадию Соломину было присвоено очередное звание "Старший лейтенант".

В зависимости от характера местности артиллерийская разведка велась на глубину 4—6 километров.
В штабах артиллерийских полков (групп) и артиллерии стрелковых дивизий основной задачей разведывательной работы было выявление группировки артиллерийских и миномётных батарей противника, системы его оборонительных сооружений и противотанкового огня. Важными обязанностями этих штабов были сбор и изучение разведывательной информации от подчинённых подразделений и частей, обмен ею с общевойсковыми и соседними артиллерийскими штабами, доклады разведданных вышестоящим штабам и информирование нижестоящих артиллерийских штабов, руководство, контроль и помощь подчинённым частям и подразделениям. Офицеры артиллерийских штабов участвовали также в опросах пленных, изучении захваченных у противника документов, карт, уставов, наставлений.

Для обеспечения непрерывности и планомерности артиллерийской разведки она планировалась во всех артиллерийских штабах, начиная со штаба дивизиона, в одном из которых нес службу Геннадий Соломин. Кроме плана разведки артиллерийские штабы во время войны вели различные боевые и рабочие документы по разведке, которые позволяли детально анализировать группировку противника и планировать огонь артиллерии.

В основе разведки лежало тщательное, непрерывное, последовательное изучение расположения противника наблюдателями пехоты, артиллерии и специальных родов войск. Организовывалась широкая сеть наблюдательных пунктов, на большинстве которых устанавливалось круглосуточное дежурство офицеров и наиболее опытных сержантов. Наблюдательные пункты оборудовались, как правило, на крышах высоких зданий, а при необходимости точного изучения отдельных целей — в непосредственной близости к ним, в подвалах и развалинах. В городском бою нейтральная зона между нашими войсками и противником была обычно очень невелика, нередко между сторонами оставалось лишь несколько метров, а подчас только междуэтажное перекрытие. Это требовало от наблюдателей не только умения тщательно маскироваться и видеть необходимое, оставаясь незамеченными, но и умения быстро менять наблюдательные пункты, не прерывая ведения разведки.
Очень важную роль играло подслушивание действий противника: при большом сближении боевых порядков сторон оно позволяло собирать ценные сведения о расположении противника и его оборонительных работах.

Существенные данные о постройке противником новых оборонительных сооружений давало систематическое многократное фотографирование его расположения авиацией.
Наибольшую ценность представляли сведения, полученные от захваченных в городе пленных, а также сведения, полученные путем непосредственного изучения нашими разведчиками на месте системы обороны противника. Для выполнения этих задач обычно направлялись небольшие разведывательные группы в 7–8 человек, действовавшие мелкими подгруппами по 2–4 человека. Под прикрытием ружейно-пулеметного и артиллерийского огня они скрытно пробирались в расположение противника, проникая через развалины, проломы в стенах, подвалы, трубы и тоннели подземных устройств. Разведчики внезапно нападали на небольшие группы противника, находившиеся у баррикад, и стремились не только захватить пленного, но и разведать расположение противника.

Артиллеристы-разведчики, находившиеся в передовых подразделениях пехоты, должны были уметь безошибочно докладывать обстановку и в особенности положение своей пехоты на данном участке, а также правильно оценивать тактическую важность объектов противника, которые необходимо было подавить огнем артиллерии.

На основе данных, полученных от разведчиков, командование принимало решение на разрушение того или иного объекта и определяло, какого калибра орудия необходимо привлечь для выполнения задачи.
Основным средством разведки артиллерийских батарей противника являлась звуковая разведка. При этом звуковые посты располагались обычно в верхних этажах и на крышах высоких зданий, куда звук выстрелов батарей противника доходил достаточно хорошо.

Звуковая разведка использует в своей работе звук выстрела (разрыва снаряда), поэтому работа её зависит главным образом от условий слышимости (от мереорологического состояния атмосферы).

При соответствующих условиях слышимости звуковая разведка может вести разведку целей не только днём, при хорошей видимости, ни и в туман, ночью, на лесистой и пересечённой местности, когда другие средства разведки (оптическая, авиаразведка) отказывают в работе.

Вот что пишут в руководстве к звукометрической станции СЧЗМ-36:
Звукометрической станцией называется совокупность приборов, соответствующим образом расположенным на местности и соединённых между собой так, что при помощи их можно определять по отдельному звуковому импульсу (выстрел, разрыв) координаты стреляющего орудия (миномёта) противника и координаты разрыва снаряда своей артиллерии.

В состав станции входят:
1) регистрирующий прибор;
2) шесть комплектов приборов звукопостов;
3) два комплекта приборов постов предупреждения;
4) приборы обработки.
Определение координат «звучащей» цели производится геометрическим путём по разности прихода одной и той же звуковой волны к различным пунктам наблюдения, на которых расположении специальные приборы – звукоприёмники.
Звукопосты располагаются на участке шириной 5-6 км и составляют три акустические базы шириной 1000 – 1500 м каждая.

В глубине, примерно в середине участка развёртывания, располагается центральный пункт, одной из составных частей которого является регистрирующий прибор, с которым каждый звукопост связан двухпроводной линией связи.

Впереди линии звукопостов выставляется пост предупреждения, личный состав которого наблюдает за районом развёртывания и запускает станцию, услышав звук выстрела, пришедший из этого района. Пост предупреждения выставляется на таком расстоянии, чтобы можно было запустить станцию до того момента, когда звук выстрела подойдёт к ближайшему от источника звука звукопосту.
Для приёма звука выстрела применяются звукоприёмники с угольными микрофонами, которые преобразуют звуковые колебания в колебания электрического тока.

Эти колебания электрического тока по проводам линии связи передаются на регистрирующий прибор, где записываются на бумажной ленте. Запись производится при помощи шести (по количеству звукопостов) пишущих систем, каждая из которых соединена с соответствующим звукоприёмником. В пишущих системах имеются стеклянные перья, которые производят на бумажной ленте записи чернилами.

Так как электрический ток передаётся от звукопоста к регистрирующему прибору практически мгновенно, то запись звука выстрела на ленте начинается в тот момент, когда звук подходит к соответствующему звукоприёмнику. Следовательно, если звук подошёл к каким-либо звукоприёмникам с некоторой разностью во времени, то при постоянной скорости движения ленты промежутки на ленте между записями этого звука соответствующими перьями будут пропорциональны разностям времён. Промежутки между началами записей, которые производятся двумя звукоприёмниками, составляющими одну базу, называют отсчётами. Отсчёты подвергаются обработке для определения направления на источник звука.

В самых больших операциях Второй Мировой войны звуковой разведкой было выявлено и засечено 90% всего количества разведанных батарей. Однако, часто артиллерийские разведчики пользовались и менее замысловатыми способами.

Из воспоминаний лейтенанта Миретикова:
- "Наконец, за одним из заборов появился дымок; затем дымок стал появляться периодически. Оценив рельеф местности, командир батареи пришёл к выводу, что дымок шёл из жилой землянки, в которой мог находиться расчёт укрытого за снежным забором орудия или миномёта. Этот вывод был доложен в штаб артиллерии дивизии. На следующий день по снежному забору открыло огонь прямой наводкой одно из наших орудий. После нескольких выстрелов забор был разрушен, а за ним оказалась противотанковая пушка противника, которую и подбило наше орудие. За вторым забором стоял миномёт, который обнаружили во время стрельбы, — его также уничтожило наше орудие."

Для получения необходимых артиллерии разведывательных данных в каждом артиллерийском полку должна быть создана постоянная артиллерийская поисковая партия из наиболее развитых, грамотных в стрелково-артиллерийском отношении, смелых, решительных и инициативных солдат и командиров. Поисковая партия обычно состояла из: офицера, двух сержантов и шести солдат.

Из воспоминаний командира артиллерийского взвода 381-м полка Орангали Есенгазиева:

"Командир огневого взвода – это который командует непосредственно батареями километрах в 10-ти или 15-ти сзади передовой. А взвод управления – радисты там, связисты, телефонисты и все прочие – идём на передний край вместе с командирами батарей, понимаете? И занимаем огневую позицию наравне примерно со штабом батальона или даже роты.Батальонные иногда не разрешали вставать с ними, потому что у нас рация, а рацию немцы сразу обнаруживали. У них отлично действовала тогда пеленгация. Нам говорят: «Уходите от нас, а то вот сейчас немцы нас всех уничтожат». Но, несмотря на это, иногда мы с ними вместе работали. Потому что мы огнём поддерживали пехоту. Они, огнём если не поддержишь, часто не могут двигаться. Куда без нас пехота пойдёт?.."

За время войны 265-й корпусный артиллерийский полк уничтожил и повредил до 300 танков, до 300 орудий, несколько тысяч живой силы немецкой и румынской армии. За массовый героизм личного состава (почти все артиллеристы полка имели боевые награды, полк успешно выполнял боевые задачи при уровне потерь в 50%) в апреле 1942 года полк получил гвардейское знамя и был переименован в 18-й гвардейский краснознаменный армейский артиллерийский полк.

В июне 1942 года, поддерживая атаки стрелковых подразделений, командир полка Богданов умело управлял огнём полка в районе Мекензиевых высот под Севастополем. Многократно во главе группы бойцов вступал в рукопашные схватки с врагом. В одной из них в конце июня 1942 года Богданов получил тяжёлое ранение и был эвакуирован в госпиталь на Кавказ. 4 октября 1943 года в бою по прорыву немецкой оборонительной линии «Пантера» по рубежу реки Проня в Брянской области Н.В. Богданов погиб. Похоронен в городе Брянске.

Иллюстрацией активности полка Соломина во время защиты Севастополя может служить то, что во время отражения первого штурма два 152 мм орудия 2-го дивизиона просто разорвало...
Во время третьего и последнего для обороны города штурма артиллерия полка действовала вплоть до 25-26 июня 1942 г. Но из-за невозможности доставки с Большой земли живой силы, боеприпасов и продовольствия армия была не в состоянии сдерживать натиск превосходящих сил противника.

К концу июня 1942 года у защитников Севастополя стали заканчиваться боеприпасы, и командующий обороной вице-адмирал Октябрьский получил разрешение ставки ВГК на эвакуацию. План эвакуации предусматривал вывоз только высшего и старшего командного состава армии и флота, партактива города. Эвакуация остальной части военнослужащих, в том числе и раненых, не предполагалась. 13 самолетов вывезли на Кавказ 222 начальника и 49 раненых. Около 700 человек начальствующего состава были вывезены подводными лодками. Ещё несколько тысяч смогли уйти на лёгких плавсредствах Черноморского флота.

Из воспоминаний разведчика-артиллериста 265-го КАП Александра Собакина:
"Я отвечу вам честно. У многих из нас были мысли, что нам всем здесь скоро придет конец… И мы не боялись говорить об этом вслух между собой.
Уже весной 1942 резко ухудшилось снабжение города, нам выдавали на сутки по два сухаря и «синюю» перловку на воде.
К нам перестало приходить пополнение, начались перебои с боеприпасами.
Да и думы о нашем будущем у многих были соответствующими…
А когда немцы заняли Керчь, мы уже все понимали, что наступает наш черед принять на себя немецкий удар. Но не было пораженческих настроений, паники. Мы продолжали воевать, выполнять свой долг перед Родиной."

Большая часть орудий артполка старшего лейтенанта Соломина была потеряна на огневых позициях в районе Трензиной балки и при отступлении, при переходе через Инкерманскую долину. Последние два орудия были потеряны на мысе Феолент, в результате действий немецкой авиации. В этих местах завершилась история легендарного "богдановского" полка и боевой путь война, который был его частью с самого начала войны. По донесению о безвозвратных потерях Геннадий Николаевич Соломин пропал без вести в марте 1943 года, но, вероятнее всего, это лишь бюрократическая формальность. Полк полностью погиб под Севастополем, выжили лишь единицы.

Однополчане Геннадия Николаевича с остатками армии отступили к Херсонесу, где ещё некоторое время продолжали сражаться. Все они погибли или попали в немецкий плен. Немцы очень педантично фиксировали информацию о каждом военнопленном, но среди данных документов упоминания старшего лейтенанта Соломина нет. Это значит, что он погиб защищая город-герой Севастополь и стал частью его величия и славы.

Немецкий генерал Курт фон Типпельскирх заявил о захвате на мысе Херсонес 100 тыс. пленных, 622 орудий, 26 танков и 141 самолёта. Манштейн более осторожно сообщает о том, что на крайней оконечности полуострова было взято в плен 30 000 бойцов Красной Армии и около 10 000 в районе Балаклавы. По советским архивным данным число пленных не превышало 78 230 человек, а захвата авиационной техники вообще не было.

Два старших брата Геннадия - Леонид и Николай, две его сестры - Евстолия и Нина, а также их родители - Николай Владимирович и Апполинария Павловна пережили войну.

Карточка Геннадия Николаевича Соломина на сайте Виртуального некрополя Севастополя: http://www.tombs-sevastopol.ru/missing.php?id=23628